великие литераторы
Беккет родился 13 апреля 1906 года недалеко от Дублина. Впоследствии писатель говорил, что увидел свет и закричал в тот час, когда Христос, "возопив громким голосом, испустил дух" (МФ. 27:50).
Он учился в той же школе, что и Оскар Уайльд - Portora Royal School. В 1923 году будущий писатель поступил в знаменитый дублинский Тринити Колледж, выпускниками которого были и Уайльд, и Оливер Голдсмит, и Джонатан Свифт, к которому Беккет всегда относился с глубоким почтением. В университете он изучал романские языки и играл в крикет: Беккет - единственный лауреат Нобелевской премии, чьи заслуги перед этим видом спорта отмечены в "крикетной библии" - Висденском альманахе.
В 1928 году Беккет отправился преподавать английский язык слушателям известного парижского вуза - Эколь Нормаль (Ecole Normale Superieure). В том же году поэт Томас Макгриви ввел Беккета в круг людей, помогавших Джеймсу Джойсу в работе над его книгой "Поминки по Финнегану" (тогда еще "Вещь в работе"): у Джойса ухудшилось зрение, и молодые литераторы записывали под диктовку мэтра. По легенде, аккуратный Беккет, слушая, что говорит Джойс, внес и его вопрос "Кто там?", обращенный к посетителю, постучавшему в дверь. Беккету было поручено перевести один отрывок из "Вещи" на французский язык. В 1929 году Макгриви, Беккет и еще десять участников джойсовского "кружка", в том числе крупный американский поэт Уильям Карлос Уильямс, опубликовали сборник эссе о "Вещи в работе" под труднопереводимым названием "Our Exagmination Round His Factification for Incamination of Work in Progress".
Первое впечатление о поэте иногда бывает совершенно ошибочным. Николай Заболоцкий, по воспоминаниям современников, поначалу производил впечатление человека солидной профессии и размеренного образа жизни. Например, кабинетного ученого – какого-нибудь приват-доцента или даже бухгалтера. Один из его друзей, писатель Николай Чуковский, вспоминал: «Манеры у него смолоду были степенные, даже важные. Впоследствии я даже как-то сказал ему, что у него есть врожденный талант важности – талант, необходимый в жизни и избавляющий человека от многих напрасных унижений».
Никакими желтыми кофтами или лаптями в сочетании с цилиндром на голове Заболоцкий не эпатировал публику. Но важность эта была «картонная, бутафорская, прикрывающая целый вулкан озорного юмора, почти не отражающегося на его лице и лишь иногда зажигающего стекла очков особым блеском». За внешним спокойствием таилась бурная и мощная энергия, страстное сердце, пытливая мысль художника и исследователя.
Да, казалось бы, искусство и наука уже долгое время идут своими путями, однако, как и во времена великого Леонардо, они взаимосвязаны общими законами творчества. Есть такой жанр поэзии – философская лирика. К ней относят ряд стихотворений Евгения Баратынского и Федора Тютчева. Эти классики оказали несомненное влияние на творчество Заболоцкого.
Имя Вильгельма Гауфа всем нам знакомо с детства – ведь его перу принадлежат такие замечательные сказки, как «Карлик Нос» и «Маленький Мук». Но многие ли знают историю жизни самого сказочника?
Увы, увы! – чудесные истории Вильгельма Гауфа сегодня все больше известны по переложениям и адаптациям, да и набор их ограничивается «Карликом Носом» и «Маленьким Муком», в лучшем случае еще «Калифом-аистом». А как же сказочные шедевры Гауфа – «Холодное сердце» и «Сказание о гульдене с оленем», блестящая «Фантасмагории в Бременском винном погребке», сатирические романы «Странички мемуаров сатаны» и «Человек с Луны, или Сердечные порывы есть глас судьбы», романтический исторический роман «Лихтенштейн», которым зачитывались современники Гауфа?!
Стандартная фраза из биографий этого изумительного выдумщика: «Основное наследие Вильгельма Гауфа – три альманаха сказок». И неизменно в оценке его творчества присутствует сравнение с великим старшим современником – Гофманом, причем в том духе, что Гауф, конечно, не Гофман, но все-таки и его выдумки неплохи...
Вольнодумец, атеист до мозга костей, ненавистник всего реакционного — и свой человек в семье императора Наполеона III, сенатор Второй империи; светский денди, чувствующий себя как рыба в воде в аристократических гостиных, — и самозабвенный работяга; плодовитый автор работ по истории, в том числе Украины, истории искусства, истории литературы, археологии, этнографии и пр. — и создатель лишь очень немногочисленных художественных произведений; человек, опасливо, а то и враждебно сторонившийся народной толпы, — и художник, с тонким и глубоким пониманием воспроизводивший внутренний мир, характеры и судьбы людей из народа, — весь этот противоречивый облик Проспера Мериме, с первого взгляда загадочный, складывался постепенно, в условиях очень сложной социальной действительности, и, если вдуматься, вполне закономерно.
Родился Проспер Мериме 28 сентября 1803 года в Париже в семье художника, последователя Жака-Луи Давида, чей классицистски строгий, лапидарный стиль оказал влияние на юношу. Его отец Жан Франсуа Леонор Мериме был непременным секретарем парижской Школы изящных искусств, занимался изобретением новых, особенно прочных составов масляных красок, новых способов производства бумаги и т.п. В 1830 году он издал свою книгу «О живописи маслом». Мать будущего писателя, Анна Моро, разделяла художественные интересы своего мужа и сама была неплохой рисовальщицей. С юных лет Проспер познакомился с идеями французских просветителей ХVIII века, что потом дало себя знать в его художественных произведениях.
Мериме, еще в детстве воспринявший атеистические убеждения своих родителей, так и оставался атеистом всю жизнь. Рано усвоил он свободное, критическое отношение ко всему, что сковывает человека, — к религиозной догме, ко всевозможным видам лицемерия, фарисейства и мракобесия.
Мастеров остросюжетной литературы - масса. Но эта скромная англичанка остается единственной королевой детектива. Она с детства и до старости развивала в себе умение воспринимать будничную жизнь как захватывающее приключение. Постоянно сочиняла всевозможные секреты, помещая себя в атмосферу тайны. Как она это делала?
Агата росла в большой семье. Десерты на воскресных семейных завтраках подавались на особых, праздничных, очень красивых тарелках. Кайма тарелок была одинаковой, зато в центре каждой из 24 штук красовался рисунок какого-то фрукта. Когда тарелки с десертом ставили перед членами семьи, они должны были угадать свой фрукт, спрятанный под десертом. Если кому-то удавалось, у него возникало ощущение, что он "заслуживает самой высокой похвалы".
Когда Агата была маленькой, они с сестрой притворялись, что у Мэдж есть еще близняшка, упрятанная в сумасшедший дом, но периодически оттуда убегающая. Всякий раз, как только Мэдж входила в дом с улицы, Агате следовало угадать, кто она - добрая и нормальная или другая - та, что потеряла рассудок и может сотворить зло. Эта игра вселяла ужас и завораживала.
